День не задался с самого утра. Ему не дали насладиться сладостными мгновениями сна соседи сверху, которые орали друг на друга так, что слышно было даже на первом этаже. По крайней мере, так считал Вуд. Переполненный желанием пойти туда и заткнуть чем-нибудь их рты, Уилл отметил, что до его смены больше двух часов. Он слонялся по квартире как привидение, не зная, чем себя занять, ровно до того момента, как понял, что опаздывает уже на две минуты.

Время тянулось медленно, словно резина. И отчего-то Уильяму казалось, что делает оно это назло ему. Посетителей было –  кот наплакал, но все они заказывали довольно много. Так что, промежутками, Уильям отвлекался на работу, отрываясь от какой-то посредственной книжки забытой одним из посетителей. Обычно, в морозные дни клиентов бывало много. Все хотели погреться, выпить кофе или поесть чего-нибудь горячего, вместо того, чтобы отмораживать себе задницу на лютом морозе. Зима в этом году наступила рано, даже не дав, как следует разгуляться осени. И Уилл уже даже привык к наплыву клиентов, особенно во второй половине дня. Но тут наступило затишье.

Он отрывается от книжки и оглядывает своё рабочее место, раз пятый за сегодня. Всё так же, как и час назад. Мерно шумит посудомоечная машина, а в раковине лежат две грязные кружки. Билл опять утыкается в книжку, но прочитав одно предложение несколько раз и так и не поняв его смысла, он со вздохом кладёт её на пол. «Что за напасть?» - одна из унылых мыслей унылого парня в унылый день. Он заставляет себя встать и тяжелой походкой идёт к раковине, чтобы домыть посуду. Минуты две он просто держит руки под струёй тёплой воды и только потом начинает неохотно мылить кружки.

- Эгей, ну что тут? Работа кипит? – Арвен неожиданно покидает свой пост у столиков и входит в кухню. Его голос звонкий и приятный слуху. Он садится на стул, на котором ещё недавно читал Уилл. Парень быстро домывает кружку и вытирает руки о свежее полотенце, которое сменил пару часов назад. Со скуки.

- Не усидел всё-таки? – вместо ответа спрашивает он. В его голосе звучит упрёк, но он полностью сглаживается мягкой улыбкой. Вуд почти уселся на кухонную тумбу. Он уже знает, что будет дальше. Литтл корчит гримасу, которая плавно переходит в жалостливое выражение. В какой-то степени Уилл видит в нём ребёнка, неспособного позаботиться о себе. Это и было отчасти так. Но только отчасти.

- А я хочу куша-а-ать, покорми своего мальчика, Вилли!– тянет Арвен, и Вуд уже знает, что не посмеет отказать. Да и зачем? Им, конечно, немного урезают зарплату за то, что они жрут еду предназначенную для клиентов, но увольнением пока не грозят. Испанец чувствует тёплый водоворот в области живота, несколько раз проматывая его слова в голове. «Вилли» - ненавистное сокращение, но из уст мальчика оно звучит так сладко, что каждый раз он закрывает на это глаза и даже не возмущается. Уильям прекрасно знает, что всё это уловки, чтобы получить желаемое. А желаемое было совсем не то – Литтл хотел лишь вкусное угощение, за которое потом щедро отплачивал. От этого осознания на лице Уильяма каждый раз проскальзывала тень печали. Он довольно сильно привязался к мальчишке.

- Что хочешь сегодня? – несмотря на накрывшую его волну разочарования, игриво спрашивает Уилл. Он подходит к Арвену не только потому, что рядом стоит холодильник, но и из-за желания прикоснуться. Ему всегда больше нравится язык жестов, нежели слов, хотя вторым он владел более виртуозно. Но только не в этот день. Парень осторожно касается рукой щеки мальчика, а потом пальцами заправляет ему за ухо непослушную прядку. И только после этого открывает холодильник.